По общему заблуждению Кавказский регион считается обладателем вспыльчивого характера, где большая часть конфликтов уходит корнями глубоко в историю региона и усиливается этническим разнообразием. Историческая версия этого региона – включая грузинский конфликт – показывает историю, по которой можно проследить сегодняшнее насилие и недоверие между различными этническими группами. До конца 1800-х годов грузины, а также их абхазские и (юго)осетинские соседи жили в сельскохозяйственных обществах без понятия «мы» и «они» (т.е. национализма). В Грузии процесс представления национализма грузинскому народу был в основном осуществлен грузинским автором и академиком Ильей Чавчавадзе. Путем проведения реформы алфавита, издания газеты и периодических изданий для гражданского населения и создания национального музея Чавчавадзе позволил людям по всей Грузии начать развивать понятие «грузинского народа». Это происходило одновременно с закатом Российской империи.

 

Период с 1918 по 1921 год был невероятно бурным как для грузин, так и для абхазов и юго-осетин. За эти четыре года все три народа должны были сформировать свои политические отношения друг с другом впервые за столетия, в то же время столкнувшись с необходимостью иметь дело с нарастающим местным национализмом и крепнущей большевистской партией в России. В результате хаоса, созданного данными факторами, правительства Абхазии и Южной Осетии были невероятно разделены между различными интересами и стремлениями своих регионов.

 

Исторически абхазы имели сравнительно стабильные связи с Грузией; однако, как народ, их ничто не объединяет с грузинами, кроме христианства. У абхазов были многолетние исторические связи по обе стороны Кавказа, но они потеряли значение для абхазского правительства, все больше заменяясь идеями абхазского самоопределения. Большая часть внутреннего противостояния возникла между абхазской интеллигенцией, частично желающей независимости, а частично желающей интеграции с Грузией. Северный Кавказ колебался на грани конфликта, будь то восстание имама Шамиля в 1840-х годах, в результате которого были депортированы и чеченцы, и черкесы, восстание 1877 года или различные этнические чистки черкесов во второй половине 1800-х. Абхазы понимали, что соперничество за независимость или объединение с Россией создаст риск ассоциирования их с вышеупомянутым восстаниями и беспорядками, которые в прошлом привели к ряду депортаций в самой Абхазии в 1866 и 1877 годах. Поэтому, когда встал национальный вопрос, большая группа абхазских лидеров лоббировала независимость, и к 9 февраля 1918 года Абхазский народный совет сообщил во время встречи Грузинскому национальному совету, что абхазы будут независимым от Грузии народом.

 

Члены Грузинского национального совета отвергли любые притязания абхазов на полную независимость, которая нарушила бы территориальную целостность Грузии. Грузинские и абхазские лидеры достигли соглашения отложить обсуждение будущего Абхазии до окончания выборов специальной ассамблеи в Абхазии, а в ответ Грузия признавала полный суверенитет Абхазии от Грузии. Группа, лоббирующая независимость в абхазском правительстве, притязала на независимость Абхазии, однако уступила и позволила Абхазии остаться в составе Грузии в качестве автономного региона. Такое отсутствие окончательного решения относительно статуса Абхазии помешало любым дальнейшим значительным соглашениям и пониманию между абхазским и грузинским правительствами. В конечном итоге это позволило национальному темпераменту назреть и создать обстановку, благоприятствующую революции и конфликту.

 

Дело независимости Южной Осетии было довольно неоднозначным. Как и в случае с Абхазией, оно было наполнено внутренними распрями между местными лидерами, что позволило партии большевиков доминировать над другими политическими идеологиями в Южной Осетии. До этого времени Южная Осетия была регионом, не имевшим официальных границ и традиционно присоединяемым к Горийскому району Тифлисской (Тбилисской) провинции в составе Грузии. Подобно абхазам, юго-осетины имеют предков на Северном Кавказе, но в отличие от абхазов, их этническая родина находится на прямо противоположной стороне Кавказского хребта в регионе, сейчас носящем название Северная Осетия – Алания. Отголоски этого факта заставили юго-осетин требовать независимости на протяжении всей новейшей истории. С 1917 по 1918 гг. Югоосетинский народный конгресс провел два заседания, во время которых они обратились к властям в Тбилиси с петицией о создании объединенного осетинского региона, который бы состоял как из Северной, так и Южной Осетии и имел столицу в Цхинвали, расположенную в 100 км к северо-северо-западу от Тбилиси.